Все это, друзья мои, очень замечательно. Просьба всем: скиньте сюда фэнтези - прозу. если у кого есть...

Прости, что взял тебя с собой.

Над селением овражных гномов, располагающимся в распадке меж двух холмов, поднимались клубы дыма.
Броган просто не смог пройти мимо. В его ушах звенел высокий то ли визг, то ли плач, который издавала стоящая на коленках маленькая фигурка посреди горящих и рушащихся шалашей – всего того, что могли построить овражные гномы своими собственными руками.
Слезы градом катились по щекам Рини и застилали глаза. Остальные овражные гномы либо уже разбежались кто куда, либо, что было еще вероятнее, благодаря своей известной на весь мир тупости, просто не нашли пути к спасению и задохнулись в дыму.
Тихое скорбное подвывание доносилось из горла Рини. Она смотрела на мертвое тело своего брата, который был ее единственной семьей, не считая конечно остального небольшого клана овражников, когда крепкие руки оторвали ее от земли и вынесли прочь из горящего поселка.
- Твоя спасти Рини! – это были первые слова замарашки, после того как она пришла в себя, и поток слез прекратился. – Моя любит твоя! – гнома, выставив перед собой ручонки и вытянув губки слюнявой трубочкой, полезла обнимать ноги своего спасителя.
Глубокий и скорбный вздох, вырвавшийся из груди Брогана, говорил сам за себя. Теперь нужно будет очень постараться, чтобы отвязаться от этой Рини. Терпеть компанию овражника истый горный гном считал недопустимым.
- Постой, Рини, - гном еле отодрал от своего пояса пару цепких ручонок. Благодарность все-таки должна иметь свои пределы. Еще любви овражной гномы ему не хватало на старости лет… - у тебя еще остались родные?
Брогану тут же пришлось пожалеть о своих словах. Рини, сияя улыбкой до самых ушей, плюхнулась седалищем на землю, подняв вокруг себя кучу пыли.
- Моя много родных! Но не здесь, – правая ручонка высунулась из-под рубища указывая в сторону сгоревшего поселка. – а другие места. Здеся брата, а там, - Рини закрутила головой, вспоминая в какой же стороне живут ее родственники, - а там много родных. Папа – один! Мама – один, и еще один – два! Еще один – брат. Один, один и один – два! - в глазах овражницы засиял неподдельный восторг, она сразу же забыла о своем горе.
Броган схватился за голову. Математические способности овражных гномов – самых тупых существ на его взгляд – всегда оставались за гранью его понимания. Пока он обдумывал, а не лучше ли было оставить гному в ее поселке, чем теперь переносить такие муки, Рини досчитала и начала дергать его за рукав.
- Два! – с уверенностью заявила она, тыча ему парой дурнопахнущих пальцев в нос…
            ***
Броган шевельнулся, переворачиваясь на бок и натягивая на себя одеяло, когда понял, что совершенно не может пошевелить ногами. Казалось, что они связаны, но путы были довольно слабыми.
Гном, недовольно бурча себе в бороду, дернул правой ногой, высвобождая ее из невидимых объятий, когда почувствовал как что-то с неожиданной силой обхватило его правый голень и вновь притянуло к левому.
Чертыхаясь, Броган протянул руку, нащупывая свой походный мешок. Наконец, он нашел то, что искал. Селитровая палочка – изобретение гномов-механиков – чиркнула по боку небольшого коробка и вспыхнула, озарив короткой вспышкой лицо гнома, его нос картошкой, седую бороду и черные глубоко посаженые глаза.
Рука со спичкой медленно проследовала к “спутанным” ногам Брогана.
- Молоты Торадина! – тихое восклицание не потревожило существо, которое, обхватив ноги гнома своими тонкими грязными ручонками и посасывая большой палец на правой руке, сладко спало с умильным выражением на измазанном сажей лице.
Броган едва подавил в себе горячее желание отпихнуть эту грязную кучу отребьев, от которой смердело не хуже выгребной ямы. Он слишком хорошо помнил восторженное выражение на лице этой малышки, когда она смотрела на своего спасителя, ее заискивающую улыбку и глаза полные обожания.
Осторожно высвободив свои ноги из жарких объятий овражной гномы, которую он спас вчера из горящего поселка, Броган, с невесть откуда взявшейся нежностью, заботливо укрыл ее своим плащом.
           ***
Чиркнула спичка. Броган раскурил свою трубку с искривленным чубуком, с нескрываемым блаженством затянулся и выпустил сизое облачко дыма. Уже месяц он путешествовал в обществе Рини, которая через несколько дней забыла о своём горе и никуда не хотела уходить от “своего Брогги”. Ее черные глаза-бусины с неземным обожанием пожирали Брогана, которого подобное положение дел несколько смущало.
Овражница была готова исполнить все для своего спасителя, что бы он только не пожелал. Другое дело, что это излишнее рвение порой приводило к плачевным результатам. На лице гнома заиграла улыбка, когда он вспомнил, как Рини попыталась повторить его подвиги по разжиганию костра. Пока гном набирал воду в ближайшем ручье, Рини залезла в его рюкзак и нашла спички...
Сухой валежник весело затрещал, и язычки пламени лизнули сухую траву под ногами овражной гномы, которая словно зачарованная стояла возле разожженного ею костерка…
Броган едва успел потушить разгоравшуюся прямо на Рини одежду водой из котелка. К ручью пришлось идти вторично, предварительно отобрав у гномы спички…
Старый гном решил не отводить свою новообретенную спутницу к ее дурнопахнущим сородичам. Впервые за много лет нашелся тот, кто мог скрасить его одиночество. Быть может, Рини не понимала многого из того, что рассказывал ей Броган, но слушателем она была благодарным.
Ее уши жадно ловили каждое его слово, внимали каждой истории о его бытности воином, и для овражницы ее спаситель был самым настоящим героем. Рыцарем без страха и упрека как сказали бы в более цивилизованных местах. Но для Рини он был просто “милый Брогги”, которого она никогда уже бы не променяла на кого-либо другого.
               ***
До родных гор оставался всего один дневной переход, когда произошел донельзя пренеприятнейший инцидент.
Броган помешивал в котелке обструганной палкой. Его походное варево еще не поспело, но аппетитный запах уже разносился окрест. Рини шныряла где-то поблизости, выискивая в кустах что-либо для себя съедобное. Старому гному так и не удалось отучить её от дурной привычки есть всякую дрянь.
За спиной Брогана послышались легкие шуршащие шаги.
“Рини” – мелькнула привычная мысль, прежде чем тупой удар по голове погрузил сознание гнома во тьму.
… - Брогги! Брогги! – из забытья его вывело легкое тормошение и удары по щекам. Какой-то липкий дурнопахнущий комок съехал с его лба на нос.
Броган открыл глаза и приподнялся. Вонючий ком шлепнулся ему на грудь. Гнома чуть не вырвало. Конечно, его благодарность Рини была безгранична, но методы её лечения как всегда были неординарны. Дохлая гниющая крыса разорванная практически пополам – самый лучший способ привести пациента в сознание.
- Твоя живой! – овражная гнома чуть ли не приплясывала от счастья.
- Спасибо тебе огромное, Рини! – Броган уже увидел, кто нанес ему удар сзади. Посреди всего того беспорядка, что он и устроил, лежал задушенный хобгоблин.
Воображение гнома живо нарисовало ему картину произошедшего. Подкравшийся сзади монстр обрушил на его голову свою палицу и, будучи уверенным, что гном мертв, занялся мародерством. А потом появилась Рини.
Броган уважительно покосился на маленькую овражницу, которая рылась в своей котомке, бормоча что-то себе под нос.
Что двигало ей, когда она напала на превосходившего её и ростом и силой хобгоблина, оставалось только догадываться. Но, определенно, это пересилило инстинкт самосохранения.
Не имея другого оружия, кроме данного ей самой природой – рук с цепкими пальцами, ног и зубов – Рини сумела одолеть мародёра.
Броган провел рукой по своему затылку. Волосы были мокрыми и слипшимися от крови. Пальцы осторожно коснулись огромной шишки, и гном зашипел от боли. В голове мгновенно раздался удар, словно кузнечным молотом вдарили по наковальне.
- Брогги, возьми! – гном резко обернулся к Рини, отчего новая вспышка боли озарила глубины черепа. Овражница, наконец-то, нашла то, что искала в своей сумке. На её протянутой ладони лежала дохлая застывшая ящерица – одно из самых известных лекарств среди овражных гномов.
Брогану оставалось только сжать зубы.
                                                                  ***
Две низкорослых фигурки двигались по направлению к недалеким горам, под которыми простерлись чертоги гномьего королевства. Ступая по торфяникам, Броган продолжал обдумывать сложившуюся ситуацию.
Откуда вблизи Гномьих Врат появился хобгоблин... Эти твари никогда не нападают в одиночку. Да и появление одиночной шайки неподалеку от королевства гномов маловероятно. Броган начал подозревать самое худшее. На Торадин напали.
После небольшого происшествия старый гном, не задумываясь, извлек из заплечного мешка свою не на раз латанную кольчугу-бахтерец, несколько помятый рогатый шлем и остальную справу. Стоило ему облачиться в доспехи, и восторгам Рини вновь не было предела. Красный то ли от удовольствия, то ли от стыда Броган нервно поправлял кольчугу, поудобнее располагал топор за поясом, слушая восхищенные оханья и аханья овражной гномы.
                                                                  ***
Чутье не подвело Брогана. Он верно предположил, что на королевство гномов напали. Но в его голову даже на миг не закралась шальная мысль, что враги могут взять штурмом гномьи бастионы.
Однако случилось то, что случилось. Торадин был взят ордами зеленокожих: гоблинов и их собратьев – хобгоблинов. Броган с Рини шли к руинам, не зная того, что ожидает их впереди.
                                                                  ***
Овражная гнома даже присела от неожиданности, когда над ее ухом раздался скорбный вопль, сорвавшийся с уст Брогана. Парочка преодолела гряду холмов, взгляду с гребня которых открывалась широкая долина, предваряющая Гномьи Врата – массивные каменные створки входа в Торадин.
Сердце Брогана предательски сжалось при виде открывшейся панорамы. Долина была завалена трупами его сородичей. Среди мертвых деловито сновали зеленокожие, обирая коченеющие тела.
Ладонь самопроизвольно легла на рукоять топора, но трезвый рассудок не позволил гному совершить безумство. Его смерть не решила бы уже ничего. К тому же он чувствовал себя ответственным за жизнь Рини.
Дрожащая рука сползла с топора и опустилась на плечо гномы.
- Пойдем, Рини. Теперь и у меня нет дома… - слезы душили Брогана, но он все еще сдерживался. Лишь сделав несколько шагов с гребня, скрывшись с глаз случайного наблюдателя, гном позволил чувствам взять верх над собою. Он рухнул на колени, закрывая лицо руками. Беззвучные рыдания сотрясли его тело.
Овражница еще не до конца понимала, что стало причиной расстройства “её Брогги”, но пыльные ладошки гномы сочувственно легли на плечи старого гнома, которому сейчас была так необходима любая поддержка.
                                                                  ***
Пятерка зеленокожих во главе с хобгоблином Кроффом рыскала по местности поблизости от захваченного Торадина. Один из гоблинов что-то радостно тявкнул. Он обнаружил едва заметную цепочку следов, ведущую по направлению к Гномьим Вратам. Первые отпечатки были совсем маленькими, и Крофф не смог понять, кому они принадлежат. Но второй след определенно был оставлен кованным гномьим ботфортом.
Крофф довольно осклабился. Пожива сама идёт в руки.
                                                                   ***
Рини боязливо взвизгнула и обхватила Брогана за талию. Старый гном поднял свой устремленный в землю взгляд. Гоблины. Казалось бы, не так и страшно, если бы не пятый спутник четырех зеленокожих.
Широкая полоса двуручного меча лежала на плече пятого, который был и выше ростом, чем остальные, и доспехи на нём были не в пример лучше – гномий панцирь.
Хобголин.
Крофф довольно осклабился, наблюдая за реакцией угодивших в ловушку гномов. Грязную кучу отребьев в лице овражницы он решил оставить на потеху своим подчинённым, с гномом же решил расправиться сам.
- Беги, малышка! – Броган подтолкнул Рини, чтобы та оставила его. – Ты еще сумеешь спастись!
Гнома недоверчиво сделала несколько шагов, недоуменно оглядываясь на Брогана, который уже держал свой топор на перевес, ожидая нападения. Оно последовало незамедлительно.
Воздух протестующе зашипел, рассекаемый двуручным страшилищем Кроффа. Навстречу ему взлетел сверкающий топор. Гоблины незамедлительно бросились вслед Рини, которая моментально дала дёру, скрывшись за гребнем ближайшего холма.
Броган парировал удар хобгоблина и незамедлительно нанес свой удар, который пробил защиту противника, но лишь бессильно высек искры из нагрудной пластины панциря. По лицу Кроффа растеклась кровожадная ухмылка.
Он ловко ушел и от второй атаки гнома и, развернувшись, ловко пнул его в живот ногой. Низкорослый бородач отшатнулся, у него явно сбилось дыхание. Воспользовавшись этим замешательством, Крофф быстро шагнул к гному, нанося сильный поперечный удар в грудь Брогана.
Кольчуга, скованная прославленными мастерами подгорного племени, выдержала удар, но хобгоблин быстрым движением развернулся, и острие его двуручного чудовища под прямым углом неслось в грудь гнома. Такой удар не под силу остановить ни одной кольчуге.
Мелькнула тень, и Крофф почувствовал, что его меч пронзил чьё-то тело. Но это был не его противник. Рини, которой удалось обхитрить ее преследователей, ценой собственной жизни остановила роковой удар.
Маленькое тельце соскользнуло с клинка Кроффа. Гнома умерла без единого стона, бросив последний любящий взгляд на “своего Брогги”.
Слепая ярость захлестнула старого гнома, заставив его броситься в самоубийственную атаку. Все свои силы он вложил в последний бросок. Он чувствовал, как острие меча хобгоблина входит ему в грудь, разрывая внутренности, но не чувствовал боли.
Они рухнули вместе. Гном, из чьей спины выглядывало окровавленное остриё двуручного меча, и его обезглавленный противник, чьё тело ещё фонтанировало кровью из перерубленных жил.
Губы гнома ещё успели прошептать последнее “Прости”, прежде чем смерть пленила его душу...